Совершенство

Лето того года было дождливым и холодным. Приходилось топить печь и коротать около неё дни и ночи. Денег должно было хватить и на осень тоже, поэтому я никуда не спешил и ничего не хотел делать. Дешёвые газеты, жёлтая пресса, журналы, пропитанные наполовину снобизмом, наполовину рекламой – я ничем не гнушался, и временами статьи под разными псевдонимами появлялись то там, то тут. Это принесло свои плоды, и я перестал хоть к чему-то стремиться, кроме как к тому, чтобы больше времени посвящать себе и как можно меньше работе. Жизнь на даче располагает к лени. Огород мне был неинтересен, мастерить я не научился. Всё, кроме карандаша, выпадало из рук. Настроение никакого не было, я хотел только пить. Так долго, как только возможно. Думал повеситься, но я прекрасно знал, что трус, поэтому старался отвлечь эту мысль любыми средствами. Книги помогали. Многие остались от деда, некоторые покупал. Но и они чаще просто валились из рук, хотя иногда я чувствовал такое блаженство от близости с людьми, оставившими свою душу на страницах, что хотелось плакать. И я плакал.

Начинался август, дожди стали практически ежедневными. Тот день был пасмурным, и я ждал, что вот-вот начнётся гроза. С крыльца было видно небольшой участок. Прошло много времени с тех пор, когда я бегал и резвился здесь ребёнком. Тогда это место цвело и плодоносило. Сейчас оно было заброшено, покрыто сорняком и бурьяном. Ветер тревожил старую ель, свидетельницу тех времён. Стало зябко, и я уже собирался заходить в дом. В ворота постучались. Я повернул голову. Молодая девушка быстро открыла ворота, пробежала по дорожке к крыльцу. Поздоровалась и улыбнулась. В руках у неё была небольшая собачонка.

– Я уезжаю, – сказала она, восстановив дыхание, – А это Агата, моя собака. Она недавно у меня, ещё не успела привыкнуть. И вот уже приходится искать ей нового хозяина. Вы не могли бы за ней присмотреть?

Пушистая испуганная собачонка, собравшись в клубок, недоверчиво посмотрела на меня. Я молча взял её на руки. И кивнул головой. Девушка меня поблагодарила, сказала, что заедет через месяц, узнать, как у нас дела. Она ещё раз смущённо улыбнулась и побежала к воротам. Выходя, она махнула мне рукой, крикнула «спасибо» и села в машину. Я зашёл в дом со своим новым другом. Началась гроза. Дождь хлынул стеной, и я подкинул немного дров в огонь. Нашёл коробку, сделал из неё уютный домик для Агаты, около печки она быстро уснула. Стало тепло и уютно.

Прошла неделя, мы быстро привыкли друг к другу, гуляли. Маленький комочек шерсти с добрейшими глазами сумел наполнить смыслом жизнь, которую не смогло наполнить ни что другое. Одним вечером мы шли вдоль дороги. Машин было немного, но Агата ещё не успела к ним привыкнуть, от каждой шарахалась. Я задумался, пытался вспомнить ту девушку, бывшую хозяйку Агаты. Я даже не спросил её имени. Не узнал, почему она не отдала собаку кому-нибудь другому. В этот момент пролетела машина, и Агата сорвалась с поводка, выбежала на проезжую часть. Грузовик появился из ниоткуда, словно поджидал момента. Огромный железный монстр не оставил щенку шанса. Меня стошнило сразу же, как только грузовик проехал. Я убежал и рухнул в кровать. На следующий день пришёл к тому месту с лопатой, но тела собаки уже не было.

Через три недели, как и было обещано, приехала хозяйка Агаты. Я пригласил её в дом и всё рассказал. Её приветливое лицо стало задумчивым. Губы крепко сомкнулись, а в зелёных глазах сверкнул огонёк. Только сейчас я отчётливо смог рассмотреть её. Ей было не больше двадцати пяти. Лицо было свежо, молодо, игриво. Эмоции явно выражались и читались на нём. Светлые волосы спадали до плеч, и она изредка движением головы их поправляла. Она представилась: «Катерина, близкие зовут меня Като». Вдруг она резко сделала шаг навстречу, робко обняла меня и начала плакать. Я в оцепенении не мог пошевелиться.

– Вы мне сразу понравились. А собака… Агата… Я почему-то чувствовала, что случится что-то такое. Я знаю, Вы не виноваты. Като выбежала из дома. Я какое-то время пытался прийти в себя. Пошёл за ней. Она успела уехать. Прошла неделя, такая же, как и всё лето. Абсолютно бесполезная, совершенно одинокая. Дожди лили безостановочно.

Тем сентябрьским вечером я сидел у печи. Было тепло, но на душе мерзко и невыносимо одиноко. На столе светила лампа, и стоял пустой стакан. Вдруг в дверь постучались. Моё сердце застыло, я знал, кто это мог быть, потому что никого не ждал. Но всё же боялся, что это будет Като. Боялся, потому что она успела захватить все мои мысли. Боялся, ждал и надеялся. Я открыл дверь. Она ураганом влетела в дом. Начала осыпать меня поцелуями. Плакать. Что-то лепетать.

Сентябрь и октябрь мы были вместе. Я впервые был счастлив. Впервые любил. Впервые жил. В ноябре Като приехала и сказала, что выходит замуж за другого человека, и что они были помолвлены задолго до нашего знакомства. Она не плакала, лицо её было спокойно, губы сжаты, в глазах блестел тот самый огонёк. Като попросила меня всё забыть и её не искать. Она уехала. Через неделю выпал ослепительно белый снег. Я пил весь декабрь. В январе кончились деньги, верёвка лежала в сарае.

Иннокентий Богоборец