Аллея

Тёмная дорога посреди деревьев. Только тусклый свет луны и мерцающие фонари. Полусонные птицы: сороки и вороны взлетают от шума приближающихся шагов, издавая гадкие протяжные звуки. Что я забыл в этой аллее? Она мне незнакома, но такое чувство, что я видел её уже тысячи раз: то ли в своих снах, то ли во времена небытия, или какого-нибудь пьяного угара, помутнения рассудка. Может быть, по этой аллее я пытался вернуться в сознание, но зачем? Разве мне здесь плохо? Или мне было плохо там?

Ровные ряды деревьев. Они плотно сомкнуты так, что лунный свет не может проникнуть сквозь них, отчего они кажутся ещё более туманными, тёмными, зловещими. Фонари освещают тропу вдоль аллеи. И я иду медленно вдоль знакомо-незнакомой аллеи, которой, может быть, и не существует больше нигде, кроме как в моей памяти, или в глухой глубине моего подсознания. У аллеи нет начала, и нет конца: одна прямая линия. Деревья, деревья, деревья. Зловещие, скрюченные, голые так, как бывают наги деревья поздней холодной осенью. У меня нет цели, и у меня нет никаких воспоминаний. Я человек без своего «Я», без имени, без внешности (потому что здесь нет зеркал, и нет других людей, которые бы могли судить о моей внешности), боюсь, что я даже без души. Или я и есть просто душа? Заблудшая, заплутавшая в этих скорченных сухих стволах, в деревянных уродливых палках, посаженных ровными рядами. Я не помню прошлого. А моё будущее одинаково: иду я вперёд, или иду я назад. Стою ли я на месте? Может быть, просто нет ни меня, никакой аллеи, может быть, я лежу в коме, может, я давно уже умер.

А может, я ещё не родился? Я не могу кричать, я не умею разговаривать. Я вижу только путь, одинаковый впереди, и одинаковый сзади. Пятьдесят метров вперёд – тускло освещённая дорога. Пятьдесят метров назад – тускло освещённая дорога. Как же мне выйти из аллеи, в которую я никогда не попадал? Но если я здесь, значит, просто не помню момента своего «рождения» в аллеи. Аллея – это лабиринт загадочных снов. Деревья вдруг начинают шевелиться, усиливается ветер, ветви деревьев оплетают меня, держат меня, не отпускают. Над моей головой луна, а мои руки и ноги связаны деревянными прутьями «живых» деревьев, которые извиваются, как сучковатые черви. Своей кожей я чую осенней ветер, режущий меня снаружи внутрь, как острая, резкая мелодия.

«Шу,Шу,Шу», – кричит сова над моей головой. Снова вспорхнули птицы: чем сильнее я сопротивляюсь – тем сильнее меня сдавливает демонический лес, всё больше птиц вылетает в небо: они заслонили собою луну, птицы клюют фонари, и стёкла разлетаются в разные стороны. Может, надо просто расслабиться? Теперь здесь темно. «Шу,Шу,Шу», – сова продолжает однообразные крики. Ничего не видно, слышно только, что вороны и сороки бьют своими крыльями – они слетаются на пир. Чем сильнее я сопротивляюсь – тем сильнее меня втягивает в лес, я уже не помню аллею, здесь не было дороги. Здесь только сплошные деревья. «Мы были, как ты», – твердят они мне. «Мы пришли в аллею из ниоткуда, в никуда и вернёмся», – твердят деревья. Я весь истекаю жидкостью, но это не кровь… Это что-то липкое, сладкое. Это – древесный сок?